Главная » 2014 » Сентябрь » 20 » Скачать Функционально-прагматическая характеристика фразеорефлексов французского языка. Быков, Дмитрий Викторович бесплатно
11:48 PM
Скачать Функционально-прагматическая характеристика фразеорефлексов французского языка. Быков, Дмитрий Викторович бесплатно
Функционально-прагматическая характеристика фразеорефлексов французского языка
Диссертация
Автор: Быков, Дмитрий Викторович
Название: Функционально-прагматическая характеристика фразеорефлексов французского языка
Справка: Быков, Дмитрий Викторович. Функционально-прагматическая характеристика фразеорефлексов французского языка : диссертация кандидата филологических наук : 10.02.05 Пятигорск, 2003 147 c. : 61 04-10/94-9
Объем: 147 стр.
Информация: Пятигорск, 2003
Содержание:
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1 ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ КЛАСС ФРАЗЕОРЕФЛЕКСОВ
11 фразеорефлекс как речевой коррелят языковых фразеологических единиц особого функционального типа: интегральные и дифференциальные признаки
111 Функционально-семантические классификации ФР
112 Формирование значения фразеорефлексов в употреблении: фразеологизация и стереотипизаиия
12 Когнитивные модели образования фразеологических рефлексов французского языка: этимология и внутренняя форма
121 Этимологические фреймы образования фразеорефлексов французского языка
122 Функциональная дифференциация референтных ситуаций ФР
13Ассонансные фразеорефлексы (АФР) как особая когнитивная модель и элемент французской речевой субкультуры
14 Структурно-грамматические характеристики ассонансов французского языка
15 Семиотико-когнитивные механизмы образования АФР
ВЫВОДЫ
ГЛАВА 2ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
АССОНАНСНЫХ ФРАЗЕОРЕФЛЕКСОВ В РЕЧЕВОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ
21 Интерактивные (интерперсональные) функции
22 Иллокутивные функции
23 Аргументативные функции
ВЫВОДЫ
Введение:
В последнее время наблюдается повышенный интерес к паремическим языковым формам: разговорным штампам, шаблонам, различным фольклорным образованиям, а также фразеологизмам. Как считают многие исследователи (Алферов 1999, 2001; Апресян 1995 ab; Береговская 2000, 2001; Гак 1994, 1995; Гридина 1996; Гулыга 1996; Новикова 1998; Пермяков 1970, 1978; Сидоркова 1999 и др.) именно фразеология наиболее ярко и образно отражает языковую картину мира носителей языка, поскольку содержит компоненты значения, отражающие информацию о специфических национальных особенностях восприятия действительности.
Фразеология исследовалась с разных точек зрения: в этимологическом, семантическом, синтаксическом и других планах. При этом оставлена, на наш взгляд, обширная лакуна в области прагматики относящихся сюда единиц, связанная с вопросами их воздействия на поведенческо-ментальные стереотипы носителей языка.
Под прагматическим аспектом фразеологии понимают, как правило, эмоциональные и экспрессивно-оценочные характеристики фразеологизмов. В частности, В.Н.Телия подчеркивает, что у фразеологических единиц "эмотив-ная оценка награждена иллокутивной силой, она побуждает испытывать данное чувство-отношение, и является, в конечном счете, реализацией определенного иллокутивного намерения, вызывая, в случае коммуникативной удачи, соответствующий перлокутивный эффект" (Телия 1996, 8). В результате фразеологизмы образуют, своего рода, кристализованные реализации речевых действий.
Одной из причин неразработанности прагматического аспекта фразеологии, по-видимому, является недостаточная ясность в вопросе о статусе фразеологических единиц в ряду других языковых средств, в силу чего фразеологизмы в целом рассматривается либо как разновидность лексически* единиц, либо как "микротексты" (Телия 1996, 8). При этом, фразеология включает в себя единицы весьма различной природы: от структурно-неполных единиц, функционирующих в составе предложения в ранге одного из его членов, структурно-полных единиц, способных выступать как отдельное предложение-высказывание, до фразеологизмов, функционирующих на правах отдельного слова или члена предложения. Последние могут являться своеобразной "сверткой" иллокутивного намерения, но для этого они должны быть соответствующим образом инкорпорированы в некоторое высказывание и быть адресованными кому-то.
Данная диссертация посвящена изучению фразеологических единиц, проявляющих особенности французской речевой субкультуры (PC) и языковой игры (ЯИ), которые маркируют интенцию говорящего в речевом взаимодействии. К числу подобных маркеров относятся, прежде всего, так называемые фразеорефлексы (ФР) - фразеологические речения, устойчивые формулы-реакции разговорной речи - речевые стереотипы. Вслед за В.Г. Гаком, мы понимаем под фразеорефлексами «. вербальные реакции (формулы-стандарты приветствия, пожелания, просьбы, выражающие чувства, эмоции), имеющие тенденцию к стереотипизации и, которые приобретают более или менее устойчивый характер в языке» (Гак 1995, 47-55).
К их числу мы относим, в частности, рассматриваемые в работе ассонансы - речевые единицы, построенные на рифме-созвучии. Их фонетической основой являются имена собственные, которые способствуют тому, чтобы ассонанс стал фразеологизмом. Эти единицы заслуживают рассмотрения с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода, поскольку представляют собой особый языковой пласт, потенциально ориентированный на реализацию заранее запланированной коммуникативно-прагматической цели говорящего.
Интерес к фразеорефлексам обусловлен переключением центра внимания лингвистов с вопросов внутренней организации языка на внешние аспекты его функционирования и связанные с ними проблемы языкового воздействия на коммуникантов. В ситуациях речевого взаимодействия подобные изречения позволяют умело владеющему ими человеку ловко манипулировать собеседником и аудиторией.
Анализ и экспликация механизмов такого воздействия представляют несомненный интерес, как с теоретической, так и с практической точек зрения. Кроме того, обращение к фразеологизированным формам созвучно явлению постмодернизма (Делез 1998, Лиотар 1998), для которого характерно недоверие к системно-структурным презентациям научного объекта и акцентирование внимания на его несистемных, нерегулярных, спонтанных характеристиках. Приминительно к лингвистике соответствующие тенденции выразились в попытках деонтологизации языковой системы, а именно в представлении ее "мнемонической" природы, а не генеративной (Чейф 1975; Лайонз 1978; Филлмор 1988). Мнемоническая природа высказывания строится на основе хранящихся в памяти зависимостей, ассоциаций между лексическими единицами и другими языковыми данностями.
Логически упорядоченная модель предмета непригодна для описания и объяснения того, как человек работает с этим предметом в своей повседневной практике, не "частично пригодна", не "недостаточна", но именно непригодна в принципе" (Гаспаров 1996, 50). Истина, по-видимому, лежит где-то посередине: в одних своих реализациях язык проявляет свойства генеративной модели (в ситуациях обучения иностранному языку), в других реализациях имеет скорее мнемоническую природу. Крайним полюсом проявления этого второго качества является употребление языка в виде цитирования. В этом смысле обращение к фразеологизмам и другим стереотипным формулам является одним из подходов к изучению языкового функционирования в его мнемоническом аспекте.
Психологи и историки давно уже пришли к выводу, что в сфере общественного и индивидуального сознания существует сложнейший механизм, определяющий специфику самовыражения человека, а также особенности коллективной адаптации к окружающей действительности, который последовательно раскрывает иной, отличный от рациональных и иррациональных методов мир представлений и понятий, несущий в себе как познавательный, так и культурный смысл.
Представители современных культурологических и структурно-лингвистических направлений в изучении общественного и индивидуального сознания (Chayegan 1986; France 1985 и др.) определяют данный механизм как стереотип, формирующийся на уровне чувственного восприятия людей (как индивидуального, так и коллективного) и призванный блокировать избыток поступающей к субъекту социальной информации об окружающей действительности. Иными словами данный механизм - стереотип - можно определить как схематичные, упорядоченные «картины мира» в голове человека. Известный социолог У.Липпман говорил, что «данные картины мира экономят усилия человека при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценностные позиции и права» (Агеев 1988). Следовательно, эти «картины» всегда устойчивы, регидны и консервативны, что и предопределяет их функции в процессе речевой деятельности.
Исследовательский интерес к стереотипам диктуется реальной ситуацией, вытекающей из инверсированного формирования образов восприятия человеком окружающей действительности. В результате неупорядоченного накопления подобных образов возникают (осознанно или неосознанно) повторяющиеся психолингвистические или социально-организованные структуры, а также психически-аффективные состояния организма, своеобразно идентифицирующие индивидуальное, коллективное и общественное сознание.
В последнее время психологи потребовали дифференцировать именно психологическую часть стереотипов, касающуюся механизмов восприятия. Подчеркивается «неравная степень надежности проводящих путей, активизируемых внешним раздражителем или физическим сигналом, что и порождает своеобразный психологический феномен корреляции субъективного внутреннего опыта, формирующегося на уровне перцепта - восприятия человека, то есть того промежуточного варианта между стимулом (совокупностью условий восприятия, рассматриваемых как контекст) и собственно ответом на него - реакцией» (France 1985, 5). Иными словами, эти конструирующие данные, некое явление в сознании субъекта, провоцирует его в целом на спонтанное поведение. Характер же самой перцептивной корреляции может быть как позитивный, так и негативный, ибо нервные клетки посылают друг другу не только возбуждающие, но и тормозящие сигналы.
О.Ю.Семендяева отмечает, что стереотип состоит их двух компонентов: когнитивного образа, обеспечивающего предрасположенность субъекта к восприятию массовой информации и инструментально-практической установки, создающей контекст оценивания информации и внутренней готовности субъекта к последующим действиям. Если инструментальный компонент начинает доминировать над когнитивным, то человек воспринимает только то, что он хочет воспринимать. Истина, в данном случае, неотличима от лжи, убеждение перерастает в предубеждения, категориальный стереотип превращается в имидж, а люди - в обезличенную, манипулируемую толпу. (Семен-дяева 1985, 164-165).
Все эти факторы определяют стереотип как социо-психологический феномен. Употребление стереотипа в качестве характеристики процессов, происходящих в рамках той или иной культуры, обусловливает трансформацию основополагающих социокультурных ценностей народа и их бесконтрольное тиражирование. Однако, имея безусловное сходство с традициями, обычаями и нравами, стереотипы все же в значительной степени отличаются от них по своей психологической основе. Функциональное поле стереотипов - граница сознательного и бессознательного, формирующихся психологических структур восприятия. Тогда как культурные традиции, мифы, обычаи являются объективированными, чаще всего осознанными результатами такого фррмирования, закрепляемого рационализированными (идеологическими, политическими, концептуальными) или иррационализированными (художественно-поэтизированными, мистически-религиозными) способами и средствами, в которых заинтересовано (либо не заинтересовано) общество. Словом, традиции и обычаи отличает их объективированная общезначимость, стереотипы же остаются на уровне скрытых субъективных умонастроений, которые индивид и общество чаще всего от «чужих» намеренно скрывают.
Несмотря на свою внешнюю консервативность, стереотипы обладают внутренней психологической структурой, или, точнее, психологической реактивностью. То есть способностью мгновенно реагировать на малейшие изменения окружающей среды, самого человека или культуры, созданной в результате их взаимодействия, иными словами речевой субкультуры (PC) (Седов 1996). Именно на нее обращают внимание современные лингвисты (Анипкина 2000; Белянин., Бутенко 1994; Береговская 2001; Гак 1995; 1998; Guiraud 1976 и др.), работающие в русле антропологического направления, исследующего законы функционирования языка и закономерности употребления языковых единиц в соответствии с целями говорящего. Как известно, у каждого народа своя речевая субкультура, которая окружает человека с рождения. С первых лет жизни ребенок попадает в атмосферу семейной субкультуры, где помимо особого домашнего языка, семейного арго, есть своя фразеология, система случайно возникших в речи фраз, заимствований из мультфильмов, различных сказок и т.д. По мере взросления ребенка расширяется его социальный и речевой кругозор, пополняется и запас фраз, составляющих его индивидуальную субкультуру. Маленький человек выходит во двор, идет в детский сад, затем в школу, и каждая новая социальная сфера отражается в его языковом сознании, формируя речевой облик личности. Каждое такое вхождение знаменуется приобщением человека к иной речевой субкультуре. Естественно, она не исчерпывает всех характеристик языковой личности, а лишь отражает бытовые сферы коммуникативного поведения индивида. Но отражая житейскую идеологию различных носителей языка, субкультура в то же время связывает их с речевым коллективным бессознательным нации. И именно в нем формируются выразительные средства построения речевых произведений.
Функционирование речевой субкультуры тесно связано с языковой модой, с языковым вкусом эпохи. Этот факт и представляет особенную ценность для исследования. В формировании PC 21 века большую роль играют средства массовой коммуникации (театр, кино, печатные издания, телевидение). «Человек говорящий» живет в мире текстов, статей, передач, и из всего речевого массива, который буквально обрушивается на него, он выделяет только те дискурсы, которые необходимы для формирования его внутреннего кругозора и коммуникативно-интеллектуального багажа. М.М.Бахтин называл подобные реминисценции «житейской идеологией» (Бахтин 1979, 269), которые просачиваются в языковое сознание путем многократного повторения, откладываются в памяти и всплывают в речевом поведении в виде готовых обкатанных формул, клише и т.д. Довольно часто «житейская идеология» -речевая субкультура находит свое проявление в виде языковой игры (ЯИ).
В представлении Ханса-Георга Гадамера ЯИ - это такое понятие, где «. речь идет не об игре с языком. но об игре самого языка, которая с нами заигрывает» (Гадамер 1988, 565). Психологи же, и, в частности, Р.Франсэ определяют языковую игру как перцепт, как - « .некое явление в сознании субъекта, которое провоцирует субъект в целом на спонтанное поведение» (France 1985,5).
В лингвистике же под языковой игрой обычно понимают особый вид речевого поведения, где основой коммуникации становится моделирование и своеобразная дешифровка лингвистического кода, то есть происходит деав-томатизация восприятия знака, чем достигается прогнозируемый эффект воздействия на адресата (прагматический эффект).
Пьер Гиро (Guiraud 1976) видит в ЯИ серьезную лингвистическую проблему, которая заставляет задуматься о формах и функциях языка. В.Г.Гак также подчеркивает особый статус ЯИ, которая «. не носит атональный характер, который имеет, выступая как соревнование с партнером (.), когда человек проявляет свое мастерство, но разворачивается как игра ради самой игры, ради удовольствия, какое языковая игра доставляет всем ее участникам, и активным, и пассивным» (Гак 1998, 271).
То есть стратегия ЯИ всегда ориентирована на достижение нестандартного эффекта воздействия на адресата, в результате которого происходит актуализация лексического фона и ситуативное переосмысление единиц, входящих в его состав. Иными словами ЯИ определяет коммуникативную интенцию говорящего.
В рамках теории речевых актов коммуникация рассматривается как целенаправленная деятельность, управляемая системой конвенциональных правил, не сводимых к одной лишь грамматике, но связанных со всей совокупностью составляющих коммуникативно-поведенческих процессов. Сказанное в особой степени касается так называемых перформативных речевых актов и употреблений языка, когда акцент делается не на сообщаемой информации, а на связанном с ней иллокутивном действии (воздействии) на партнера или адресата: приговор, оскорбление, проклятие, угроза, предостережение, обещания, похвала и т.д.
Со времени первых исследований в области речевой прагматики список подобных функций вырос. Так, только в области жанра семейной беседы выделяются этикетные тактики (благодарности, приглашения, извинения), тактики заботы и участия (похвалы, совета и предложения), тактики семейного единения (утверждения ценности семейного общения, комплимента), тактики заинтересованности, речевые поддержки, тактики неприятия, этикетные реакции и т.д. (Рытникова 1996, 15-19).
Утверждение, приказ, контрфактическое высказывание, требование, догадка и опровержение, просьба, возражение, предсказание, обещание, призыв, рассуждение, объяснение, оскорбление, вывод, умозаключение, предположение, обобщение, ответ и обман - все это типы речевых актов как социальных действий.
В вопросе о возможном количестве различных типов речевых актов на крайней позиции стоит Л.Витгенштейн, утверждающий, что существует бесчисленное разнообразие языковых употреблений, которое он называет «языковыми играми». К их числу он, в частности, относит такие действия, как: отдавать приказы или выполнять их, описывать внешний вид объекта или его размеры, изготавливать объект по его описанию (чертежу), информировать о событии, размышлять о событии, выдвигать и проверять гипотезу, представлять результтаты некоторого эксперимента в таблицах и диаграммах, сочинять рассказ и читать его, играть в театре, распевать хороводные песни, разгадывать загадки, острить, рассказывать забавные истории, решать арифметические задачи, переводить с одного языка на другой, просить, благодарить, проклинать, приветствовать, молить (Витгенштейн 1994, 90).
Таким образом, согласно Л.Витгенштейну, фактическое число прагматических функций высказываний тождественно числу всех возможных конкретных ситуаций употребления языка. Следуя по такому пути обобщения при разработке таксономии речевых актов на основе присущей им иллокутивной цели, Дж.Серль выделил следующие их группы, которые легли в основу теории речевых актов: ассертивы (высказывания об истинном положении дел), директивы (побуждение слушающего к выполнению какого-либо действия), комиссивы (обязательства говорящего сделать что-либо в будущем), экспрес-сивы (выражение психического состояния говорящего по поводу чего-либо, выражения отношения извинения, похвалы) и декларативы (установление соответствия между пропозициональным содержанием речевого акта и реальным положением дел) (Серль 1986, 195-222). .
Дж. Серль выступал против тенденции безграничного приумножения числа речевых актов и указывал на распространенную ошибку отождествления иллокутивных актов и иллокутивных глаголов: часто различные глаголы выражают один и тот же иллокутивный акт, модифицируя его в том или ином аспекте. Так, глаголы «настаивать» и «предлагать» могут преследовать одну и ту же иллокутивную цель, различаясь в плане признака интенсивности ее осуществления.
Если принять, что иллокутивная цель - это базисное понятие, вокруг которого группируются различные способы использования языка, то окажется, что число различных действий, которые мы производим с помощью языка, довольно ограниченно: мы сообщаем другим, каково положение вещей; мы пытаемся заставить других совершить нечто; мы берем на себя обязательство совершить нечто; мы выражаем свои чувства и отношения; наконец, мы с помощью высказываний вносим изменения в существующий мир» (Серль 1986, 193).
С теорией речевых актов тесно связана разработка проблем диалогического общения, в которых на первый план выдвигаются аспекты обмена речевыми действиями (речевая интеракция, примером которой является диалогическое единство как минимальная единица общения (Сусов 1984, 163). Для более полного раскрытия закономерностей речевого общения потребовалось обратиться к речевому взаимодействию партнеров по коммуникации, в связи с чем стало возможным преодолеть основную слабость теории речевых актов — ориентированность на говорящего. Отношение к диалогу как к целостной единице позволило поднять такой ряд проблем, как типологизация диалогов, состав переменных при моделировании диалога, организация коммуникативных стратегий и тактик, закономерности сочетания интенциональных типов высказываний в диалогическом дискурсе, типология и структура языковых личностей в речевом взаимодействии и т.д. (Сухих 1998, 46).
Эти и многие другие положения теории диалога весьма релевантны применительно как к паремическим, так и фразеологическим средствам языка, в частности, к рассматриваемым в работе фразеорефлексам, многие из которых по своей природе являются диалогическими репликами.
Указанными факторами очерчивается основная проблематика диссертации. Объект исследования составляют механизмы образования и функционирования речевых единиц особого типа, которые составляют, на наш взгляд, особый функциональный разряд лексико-предикативных единиц языка. Предметом исследования послужили ассонансы как наиболее релевантные ФР французского языка - речевые единицы, представляющие собой определенный пласт фразеологических образований, которые строятся по стереотипным синтаксическим моделям, и, в свою очередь, включают имя собственное: Patience, Hortense, De I'air, Susy, Je te crois Benoit, С'est la vie, Lili и другие, (см. Treps 1994).
Таким образом, механизмы речевого взаимодействия проявляются и исследуются через определенного рода маркеры речевых стратегий говорящего, в частности, - фразеорефлексы, отражающие иллокутивные намерения говорящего.
Актуальность исследования обусловлена когнитивно-прагматическим подходом, при котором исследуются языковые средства реализации фразеологических единиц. Также исследуются способы образования, отражающие когнитивные механизмы фразеологической номинации и функционально-прагматические механизмы речевого взаимодействия.
В русле этого подхода проводится всесторонний анализ фразеорефлексов и, в частности, ассонансов французского языка, которые рассматриваются с лингвистической, культурологической, социологической и психологической точек зрения как языковые средства выражения речевых стратегий коммуникантов.
Научная новизна работы состоит, прежде всего, в том, что исследуются до сих пор малоизученный фразеологический пласт современного французского языка, и, в частности, ассонансные фразеорефлексы как особый функциональный разряд, дается классификация ассонансов с точки зрения их коммуникативного значения.
Материал исследования, помимо словарей, составили тексты современной художественной литературы (около 1000 контекстов употребления фразео-рефлексов французского языка), а также аудио-видео материалы.
Таким образом, целью диссертации является установление специфики фразеорефлексов и, в частности, ассонансов, как языкового явления, определение семиотической природы ФР, определение их статуса и функций в речевом взаимодействии в рамках пропозиционального, межличностного и дискурсивного пространства речевой интеракции.
Указанная цель предполагает решение ряда задач:
• раскрыть природу фразеорефлексов на основе их дифференциальных признаков по отношению к фразеологическим единицам номинативного характера;
• выявить специфику функциональных значений фразеорефлексов и их роль в реализации речевых стратегий говорящих в плане порождения - интерпретации высказывания;
• дать классификацию ассонансных фразеорефлексов французского языка в соответствии с их ролью и функциями в речевом взаимодействии.
Методологический аппарат исследования опирается на разработки в области прагмалингвистики и теории коммуникации, в частности,— на логико-семантический и прагматический методы, которые предполагают детальный анализ интенциональной релевантности высказывания с учетом языковой ситуации и контекста употребления фразеорефлексов.
Теоретическая значимость исследования состоит в возможности расширить взгляд на природу фразеологизма, на механизмы речевого взаимодействия и средства их выражения в языке, а также позволяет уточнить классификацию фразеологизмов. Выделяется особый разряд ' фразеологизмов-рефлексов, маркирующих процесс порождения высказывания и регулирования аутентичного речевого взаимодействия. Тем самым вносится определенный вклад в дальнейшую разработку типологии высказываний современного французского языка и теории речевого взаимодействия.
Практическая значимость работы видится, в первую очередь, в получении экспериментальных данных, в которых фразеорефлексы идентифицируются с точки зрения их прагматических функций, а также в выявлении принципов их семантической организации. Полученные данные могут быть использованы при составлении курсов по лексикологии, прагматике и спецкурсах по фразеологии и фоностилистике французского языка. Материал аналитической части может найти свое применение при переводе, интерпретации текста, а также обучении аутентичному диалогическому общению на французском языке.
На защиту выносятся следующие положения:
1. фразеорефлексы (ФР) - особый функциональный разряд во фразеологии языка, единицы которого существуют в его прагматическом аспекте как маркеры и операторы речевого взаимодействия;
2. ФР реализуются в различных планах речевого взаимодействия в рамках различных когнитивных, семантических и морфо-синтаксических моделей образования;
3. ФР французского языка представлены характерной моделью образования и функционирования - так называемыми ассонасными фразеорефлексами, имеющими особый функционально-культурологический статус и особую функциональную дистрибуцию.
Структура работы определяется поставленной целью и задачами. Диссертация состоит из Введения, 2-х глав и Заключения.
